ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ И ПОЛИТИКА
статьи Александра Магдушевского
Поиск на сайте
 |
 |
||
Социализм в СССР, в теории Эпштейна и в моем понимании.СОЦИАЛИЗМ В СССР, В ТЕОРИИ ЭПШТЕЙНА И В МОЕМ ПОНИМАНИИ(разбор статьи Д.Б. Эпштейна “Социализм в СССР и в теории Маркса”, АЛБТЕРНАТИВЫ 118) “М. И. Воейков написал замечательно интересную статью об СССР [АЛЬТЕРНАТИВЫ. №1. 2023] (моя критика статьи Воейкова на сайте mag-istorik.ru., материал “К дискуссии М. И. Воейкова и Г. С. Бискэ в АЛЬТЕРНАТИВАХ (4)”– А. М.) … Но … приведя немало высказываний, отрицающих наличие социализма в СССР, Михаил Илларионович не сообщил, что же авторы этих высказываний понимают под социализмом … Воейков дал в этой статье свое определение социализма … все свойства, все характеристики социализма, которые Воейков считает его неотъемлемыми и определяющими свойствами, за исключением политической демократии, имели место в СССР ”. Т. е. производственные отношения были социалистическими, но надстройка нет (такая нестыковка возможна?). А производительные силы? Со времен Классиков социализм понимался каким-то переходом от капитализма к собственно коммунизму. После Классиков, во-1, возникли вопросы к строю СССР, как переходу от капитализма к КОММУНИЗМУ; а во-2, лучше Классиков были изучены предыдущие межформационные переходы. Например, при переходе от феодализма к капитализму в Англии… XVI век – поздний (послекрепостнический и пр.) феодализм и в его рамках генезис раннего капитализма (“новое дворянство” и др.). XVII век – революционная победа (раннего) капитализма над (поздним) феодализмом. XVIII век – ранний капитализм (и в его рамках, на базе промышленного переворота, начало перехода к капитализму классическому: свободной конкуренции и т. д. XIX века). Подобным образом переходы происходили между разными формациями, известные начиная с перехода от родоплеменного строя к классовому. Например, в Шумере: культура Урук – генезис классового строя; Протописьменный период – победа классового строя, в том числе революционное появление государства; потом ранний этап первой классовой формации – Династический период. В России после отмены крепостничества, на базе роста раскрепощенных производительных сил – генезис раннего капитализма в рамках позднего феодализма. В начале XX века – победа раннего капитализма. С Февраля 17 года – несколько месяцев господства РАННЕГО капитализма (с элементами самого развитого под влиянием развитых стран). А чем было развитие нашей страны с Октября? Почему-то генезисом раннего коммунизма (социализма?) на базе производительных сил раннего капитализма? Или уже победой раннего коммунизма? Затем господством (раннего?) коммунизма на базе все еще капиталистических производительных сил? Или сохранялся капитализм в своеобразной форме? Либо ПОЧЕМУ-ТО возродился феодализм, закономерно свергнутый капитализмом в конце XX века? С позиций САМЫХ ОСНОВ главная роль в формационной истории принадлежит закону соответствия: когда новые производительные силы перерастают старые производственные отношения, они формируют новые (генезис нового строя), которые преломляются в новых общественных силах, которые и свергают старые. Самые передовые производительные силы своего времени были и в Англии XVII века, и в Шумере рубежа четвертого-третьего тысячелетий. Но в России начала XX века производительные силы уступали не только производительным силам нынешних самых развитых стран, капиталистических, но и современной капиталистической РФ, и США начала XX века. А Классики предполагали, что в самых развитых странах XIX века уже вызревали производительные силы коммунизма, буксира для стран отсталых. Классики ОШИБЛИСЬ. Объяснять с марксистских позиций надо не столько странности реального социализма XX века и его крах, сколько появление усилиями марксистов этого строя без буксира коммунизма в самых развитых странах. Для начала нужно констатировать, что производительные силы и в самых развитых соцстранах всегда были, БЕЗУСЛОВНО, докоммунистическими. Далее, нужно констатировать, что производственные отношения этих стран никак не соответствовали ни раннему, ни классическому капитализму, какими они представлены в КАПИТАЛЕ Маркса, ни капитализму перезрелому, каким он показан в ИМПЕРИАЛИЗМЕ, КАК ВЫСШЕЙ СТАДИИ КАПИТАЛИЗМА Ленина, ни любому капитализму после Классиков. Приходится КОНСТАТИРОВАТЬ очень НЕОБЫЧНЫЙ способ производства: некапиталистические производственные отношения при капиталистических производительных силах. Вполне объяснить такой феномен с позиций марксизма Классиков невозможно – надо развивать марксизм дальше их. А в послеклассической (около?)маркситской традиции показательны два направления. Одно, акцентируя капиталистические производительные силы и явно не коммунистические явления реального социализма, считает его (государственным или еще каким?) несомненным капитализмом. Другое, акцентируя его некапиталистические производственные отношения и некоторые явные преимущества перед капитализмом (особенно при равных производительных силах и с учетом более изматывающей борьбы с более сильной противоположной системой) – несомненным ранним коммунизмом. Типична та или иная эклектика этих направлений. Мое мнение: нужно зафиксировать необычный, противоречащий естеству действия марксистских законов строй, не просчитанный Классиками, назвать его (с учетом практики XX века) теперь привычным термином СОЦИАЛИЗМ (не равен раннему коммунизму будущего, который на базе производительных сил выше любых капиталистических) и заняться объяснением ТАКОГО социализма, уточняя положения марксизма Классиков. В любом случае социализм – не самостоятельная формация, а некий переход между капитализмом и коммунизмом. Нужно четко понимать, что даже ранними коммунистическими (как считает Эпштейн) производственные отношения СССР не были. Эти не капиталистические производственные отношения резонно называть социалистическими, прокоммунистическими в идеале. “Как марксист Воейков должен был бы признать, что социализм в СССР был, ибо базисные …отношения общественной собственности … имели место”. Эпштейн понимает социализм ранним коммунизмом? Но как марксист Эпштейн должен бы признать, что производительные силы СССР всегда были капиталистическими. А если имело место нарушение закона соответствия, то как-то объяснить его с корректированных марксистских позиций. “А с вопросом о политической демократии, вопросом надстроечным, хотя и важным, стоит разобраться отдельно”. Производственные отношения конкретного классового общества не просто важно, но необходимо задают соответствующую надстройку. Социализм – классовое общество с СООТВЕТСТВУЮЩЕЙ надстройкой? Совершенно отдельный разбор неуместен. “… и управление в интересах народа, и система представительства этих интересов выходцами из трудящихся … имела место”. Живя в гуще советских трудящихся, я, один из них, знал о немалом нашем скепсисе в плане декларации Эпштейна. И подобный скепсис присутствует сейчас у многих современников, позиционирующих себя марксистами. “… аспект демократии – наличие многопартийности и ряда политических прав и свобод”. Многопартийность – аспект буржуазной, вообще эксплуататорской демократии. Разные послеполитические права и свободы – аспект коммунизма. При социализме на базе капиталистических производительных сил неизбежно и какое-то отрицание, и какое-то переплетение аспектов капитализма и коммунизма (СПЕЦИФИЧЕСКАЯ многопартийность диктатуры пролетариата начала Советской власти и в странах народной демократии; и пр.). “Социализм, как предполагали (точнее, не сомневались – А. М.) Маркс и Ленин, появляется в результате острой классовой борьбы в капиталистическом обществе, которая завершается пролетарской революцией и установлением диктатуры пролетариата … Эта борьба продолжается (почему? – А. М.) и в период построения социализма … в ней неизбежно используются различного рода изъятия из политических прав для буржуазии … и т. д. Все это не что иное, как ограничение демократии (политического плюрализма) …”. Классики ошиблись, предполагая назрелость (раннего) коммунизма век назад в самых развитых странах, буксира для стран отсталых; их представления, поэтому, об ожидаемом коммунизме, его наступлении, были неизбежно не совершенными. А по общей логике смены классовых формаций – сначала революция с революционной диктатурой, подавляющая реакционеров, устанавливающая ранний этап новой формации; потом в его рамках – “строительство” классического этапа уже БЕЗ революционной диктатуры новых сил. Социализм на базе капиталистических производительных сил – это не ранний этап формации на базе производительных сил коммунизма, устанавливаемый коммунистической революцией, тем более не этап классический, “строящийся” в рамках раннего этапа. Практики перехода именно к коммунизму на базе уже коммунистических производительных сил в самых развитых капиталистических странах пока НЕ было. Была, скорее, перманентная революция (перерастание капиталистической в специфическую коммунистическую, лучше сказать в – социалистическую) по представлениям Классиков, но неожиданно не по Классикам без буксира коммунистических стран. И ПОТОМУ затем был НЕОЖИДАННЫЙ строй на базе далеко не самых развитых капиталистических производительных сил, против их действия и без буксира коммунизма. Эти реалии нужно осмысливать с позиций развиваемого марксизма. А Воейков и Эпштейн вульгаризируют марксизм, протаскивая тезис о какой-то абстрактной надклассовой демократии вообще (с многопартийностью и пр.), понимая таковой, в духе демагогии буржуазных идеологов, демократию буржуазную. Демократия буквально – народовластие. Буржуазная демократия по сути – ловкая ДИКТАТУРА БУРЖУАЗИИ, больше демагогократия. Диктатура пролетариата в идеале – власть большинства, народа, ДЕМОКРАТИЯ В СТРОГОМ СМЫСЛЕ. Идеальной диктатуры пролетариата без Буксира при Ленине не могло быть и из-за крайней отсталости Страны, малочисленности ее пролетариата. Без Буксира после Ленина не идеальная диктатура пролетариата сменилась (идеальной?) диктатурой соцбюрократа, как момент длительного приведения строя СССР в соответствие с его капиталистическими производительными силами. “… раннее социалистическое государство, возникшее революционным путем, вполне может нести в своем политическом строе существенные ограничения политической демократии”. НЕкапиталистическое общество типично отторгает БУРЖУАЗНУЮ демократию, которую Эпштейн, вслед за социал-оппортунистами, считает демократией вообще. Прокоммунистический строй на базе капиталистических производительных сил необходимо должен ограничивать естественные процессы (стихийно ведущие к капитализму), в том числе стихийные проявления буржуазной демократии (крахи социализма конца XX века типично начинались разгулом демократии буржуазного типа). Любая КРАТИЯ даже при самом раннем коммунизме (т. е. уже на базе производительных сил выше любых капиталистических) требует существенных оговорок в пользу не властного общественного самоуправления (САМОвластия, т. с.; ВСЯ ВЛАСТЬ СОВЕТАМ специалистов, научным рекомендациям и прочему не политическому, а не политическим указам, распоряжениям, демагогии и т. д.). “… СССР возник, в том числе, как результат тяжелой и жестокой, жесточайшей Гражданской войны. Вынужденным результатом этой войны явилось установление монополии одной партии и отказ от политического плюрализма”. Не в том числе, а прежде всего СССР возник в стране едва начавшейся капиталистической формации. Установить хотя бы самый ранний коммунизм в такой стране (без ожидавшегося Буксира) было невозможно ни по-коммунистически, ни, понятно, по- капиталистически. Коммунистическое самоуправление было еще НЕВОЗМОЖНО, буржуазная демократия еще ГРОЗИЛА ГИБЕЛЬЮ, а необходимая альтернатива только намечалась ВЛАСТЬЮ СОВЕТОВ на буксире еще ЛЕНИНСКОЙ партии (пока не преодоленная отсталость страны не размыла Партию и не деформировала Советы). “Между капиталистическим и коммунистическим обществом лежит период революционного превращения первого во второе. Этому периоду соответствует и политический переходный период, и государство этого периода не может быть ничем иным, кроме как революционной диктатурой пролетариата” писал Маркс за век с лишним до будущей еще и сейчас канонической коммунистической революции в самых развитых в истории капиталистических странах, потому неизбежно в чем-то ошибаясь. Между формациями лежит период революционного превращения предыдущей в последующую – социальная революция. СОЦИАЛЬНОЙ революции классового общества соответствует ПОЛИТИЧЕСКИЙ переходный период, и государство этого периода не может быть ничем иным, кроме, как революционной диктатурой (якобинской и т. д.). Каноническая социальная революция происходит тогда, когда производительные силы перерастают старую формацию. Ни самые развитые страны времен Маркса, ни Россия начала XX века капитализм еще далеко не переросли. Во времена Маркса и Ленина канонического перехода от капитализма к коммунизму быть не могло нигде из-за далеко докоммунистических производительных сил, даже раннего коммунизма быть не могло, аналогии с предыдущими межформационными переходами неизбежно очень относительны, опора на Классиков должна быть с учетом этого. Эпштейн приводит цитату из ГОСУДАРСТВА И РЕВОЛЮЦИИ Ленина и комментирует: “Здесь нет и тени обещаний политического плюрализма”. В революциях политический плюрализм типично нарушается и революционерами, и реакционерами. “… если мы признаем, что социализм может возникнуть (есть сомнения? – А. М.) в результате насильственной революции, то мы не можем включить требование полной политической демократии … в определении … раннего социализма …” опять мыслит Эпштейн стереотипами буржуазной демократии: полные равные права всех при очень не равных возможностях богатых и бедных (например, нэпманов и безработных), соответственно интеллигенции и малограмотных, тертых демагогов и политически не искушенных; и т. д. “Зрелый социализм должен, по-видимому, продемонстрировать, что он обеспечивает более благоприятные условия для развития производительных сил …” и далее по тексту, смещает проблему с демократии на экономику Эпштейн. Но главное – он по-прежнему не разделяет проблемы любого не капитализма на базе капиталистических производительных сил (стихийно требующих капитализма с ЕГО демократией) и не капитализма на базе производительных сил коммунизма, естественно требующих всего коммунистического. “СОЦИАЛИЗМ – АССОЦИРОВАННОЕ ПРОИЗВОДСТВО В МАСШТАБАХ ВСЕГО ОБЩЕСТВА”. “Сейчас распространено много определений социализма, подавляющее большинство которых не состоятельно … Это и бесклассовое общество, и общество, где нет товарного производства и денег, и общество, где нет найма рабочей силы, и общество, где отмирает государство, и общество социального равенства, и общество, где нет деления на управляющих и управляемых, и общество без отчуждения, и общество с максимальной производительностью труда и т. д. и т. п. … Если исходить из построений Маркса, то у него есть, по сути дела, только одно базовое определение: социализм как тип производственных отношений – это ассоциативное производство, идущее на смену капитализму”. До сих пор распространены определения реального социализма при затирании формационного уровня его производительных сил (другая сторона того же самого – отрицание социализма из-за признания капиталистических производительных сил СССР и т. д.). Маркс определял ассоциативный строй на базе коммунистических производительных сил после приведения производственных отношений в соответствие с коммунистическими производительными силами в результате естественной антикапиталистической революции. Все Классики ошиблись, что коммунистические производительные силы в развитых странах вызревали в XIX веке. Это надо учитывать при ссылках на Классиков, при использовании их терминологии. Что касается многих определений КОММУНИЗМА сейчас, то они имеют свои резоны. Коммунизм – и бесклассовое общество, и общество, где нет товарного производства и денег … и т. д. А Эпштейн не использует самое основательное определение социализма – не капитализм на базе капиталистических производительных сил и с тем затирает не коммунистичность реального социализма. “Если мы обратимся к “Критике Готской программы”, в которой “поздний Маркс” представил сравнительно обстоятельное видение будущего социалистического общества …” раньше писал Эпштейн. В ”Критике …” поздний Маркс не писал в отвлеченной форме о смене капитализма ассоциативным производством, он писал о ПЕРЕХОДНОМ ПЕРИОДЕ превращения первого во второе. Что это за переходный период в плане видения будущего коммунистического общества? Антикапиталистическая революция, устанавливающая некоторое переходное к классическому коммунизму общество? Или само это переходное общество после Революции, ранний этап коммунизма, строящий коммунизм классический? Аналог буржуазной революции или раннему капитализму после революции до последствий промышленного переворота? В любом случае Маркс не мечтал о переходном обществе на базе капиталистических производительных сил без Буксира. Я не приемлю выборочный догматизм Эпштейна без учета практики после Маркса. Маркс исходил из убеждения, что производительные силы развитых стран уже в XIX веке выводили на коммунизм (хотя бы ранний, какой-то переходный период внутри самого коммунизма), Буксир и для отсталых стран. Практика показала ошибочность этого убеждения, с тем недостаточность всех конкретных расчетов Маркса. Тем более, какое отношение эти расчеты имели отношение к Октябрю БЕЗ Буксира в самой отсталой капиталистической стране (а только среднекапиталистическими тогда были даже США, Англия, Германия)? Строй СССР на базе всегда не самых развитых капиталистических производительных сил не мог быть даже самым ранним коммунистическим. Резонно этот некапиталистический строй на базе капиталистических производительных сил с учетом практики XX века обозначить термином СОЦИАЛИЗМ. “В этой ассоциации снимаются отношения частной собственности, производство ведется планомерно в интересах всеобщего благосостояния и полного всестороннего развития, а распределение между работоспособными членами общества осуществляется по труду”. Это про какое общество? Типа реального социализма XX века на базе не самых развитых производительных сил капитализма, мало похожий на процитированный идеал? Или про будущее общество на базе хотя бы самых ранних производительных сил коммунизма? Распределение по труду – не достигнутый идеал реального социализма. Идеал коммунизма – распределение по потребностям. “МОЖЕТ ЛИ БЫТЬ ПОСТРОЕН СОЦИАЛИЗМ В СТРАНЕ СО СЛАБЫМ КАПИТАЛИЗМОМ” “вспомнил” Эпштейн проблему, с которой надо было начинать в отношении страны, отстававшей даже век назад от США, до сих пор капиталистических. Проблему можно заострить: а можно ли строить социализм на базе производительных сил феодализма и им предшествующих (путь социалистической ориентации)? И проблему нужно ставить в общей форме – а возможно ли в принципе нарушение действия закона соответствия (некапиталистические производственные отношения на базе капиталистических производительных сил и т. п.), по-моему, самого фундаментального закона марксистской социологии, простое отбрасывание которого есть отбрасывание марксизма. Эпштейн не вспомнил проблему, он ее запутал, СНАЧАЛА объявив строй СССР социализмом, как в принципе коммунизмом, и лишь ПОТОМ, исходя из этого “эмпирического факта”, занялся ревизией закона соответствия. “А как же требование Маркса, что социализм должен вырасти из капитализма, причем лишь на определенном, высоком этапе развития его производительных сил … Не опровергает ли Маркса тот факт, что социализм вырос не на почве развитого, а на почве еще очень слабого капитализма … ?!”. Не отвергает ли классическую физику опыт Майкельсона и т. п.? Нет. После некоторых блужданий рубежа XIX-XX века физика была обобщена, расширена до не классической, с осмыслением законного места в ее рамках скорректированной, а не опровергнутой физики классической. И к проблеме, наконец-то затронутой Эпштейном, нужно подходить не делячески по ситуации. Если есть нарушение закона марксистской НАУКИ, то корректировать надо именно НАУКУ, а не требование одного даже Маркса (всякий ли физик читал мнения лично Ньютона в его НАЧАЛАХ?). Вопрос надо ставить о ЗАКОНЕ СООТВЕТСТВИЯ в целом, о, в целом, классической формационной концепции, а не топтаться вокруг масштабного и многоаспектного, но одного факта. “… социализм, как показала история … может вырасти и на почве … слаборазвитого капитализма, если … сложились определенные условия”. История не показала, что в стране слаборазвитого капитализма без Буксира может (быстро) вырасти формация, которая на базе производительных сил коммунизма. Что строй СССР не был ТАКОЙ формацией, фактически признают и Воейков, и Эпштейн. Но оба они (и многие другие) ревизируют тихой сапой определение формации, способа производства по Классикам, вместо того, чтобы прямо скорректировать его, если требует практика. В другом месте я постараюсь показать, что строй СССР не вырос естественно на почве слаборазвитого капитализма, а БЫЛ СУБЪЕКТНО ВЫРАЩЕН на этой почве, когда “сложились определенные условия”. Но сначала разбор, “Какие же это условия ?!” по Эпштейну. “Во-первых, … должна сложиться революционная интеллигенция, готовая, при подходящей ситуации (при назревших противоречиях экономического и политического строя … объективный фактор) взять власть (субъективный фактор) …”. Причины сложения такой интеллигенции, назревания противоречий экономического и политического строя? Например, капитализм вырастает на почве самого развитого феодализма, когда производительные силы феодализм перерастают, рождают новые производственные отношения, преломляющиеся в новых классах. Укрепление новых производственных отношений вызывает экономический и политический (предреволюционный) кризис старого строя (типа во Франции XVIII века). Новые, революционные классы “складывают” и новую интеллигенцию (например, во Франции просветители и многие лидеры Великой революции), которая идейно направляет и возглавляет взятие власти революционными классами. Чего ради должны сложиться (про)коммунистическая интеллигенция, достаточные противоречия экономического и политического старого строя, если производительные силы еще не вступили в противоречие со старыми производственными отношениями? А взятие власти формационно новыми силами – это СУБЪЕКТИВНЫЙ фактор во всех объективных революциях? Я такого тезиса не встречал нигде, в том числе у Классиков; по-моему, он нелеп. Эпштейн только ходит вокруг субъектного фактора. А марксистская интеллигенция – костяк субъектного фактора. “… во-вторых, в мире есть развитый капитализм, основные элементы материально-технической базы которого … могут быть достаточно быстро перенесены в … слаборазвитую страну …”. Чтоб победил социализм в отсталой стране нужен капитализм в развитых? Как возможно, чтобы производительные силы даже развитого капитализма, который не выводит еще на свое собственное свержение, должны укреплять производственные отношения самого раннего коммунизма в стране с еще более докоммунистическими производительными силами? И буксир не коммунизма, а производительных сил капитализма – социалистическая политика буржуазии развитых стран? “При таких условиях социализм вырастает не на чуждой ему почве полуфеодальных … производственных отношениях, а на почве революционного порыва народа, руководимого революционной интеллигенцией, внедряющей передовые, социалистические (ранние коммунистические? – А. М.) производственные отношения …”. По этой логике капитализм вырастает не на чуждой ему (ТОЖЕ непонятное РЕЗОНЕРСТВО) почве полурабовладельческих производственных отношений, а на почве почему-то революционного порыва народа, руководимого какой-то интеллигенций, почему-то внедряющей передовые, капиталистические производственные отношения. На самом деле БУРЖУАЗНАЯ интеллигенция и прочие буржуазные революционные силы лишь ЗАКРЕПЛЯЮТ в революции уже НАЗРЕВШУЮ победу капитализма. “Получается вполне по Марксу: противоречие между производительными силами и производственными отношениями в развитых странах создает кризисные ситуации … и в особенности, в странах отстающего … капитализма …, которые усиливаются противоречиями отсталых (феодальных и полуфеодальных (эх, еще бы рабовладельческих! – А. М.)) и передовых (капиталистических или коммунистических? – А. М.), и в результате эти противоречия проявляют себя наиболее остро, в том числе по сравнению с развитыми странами". В огороде бузина, в Киеве дядя. Более бесшабашного “марксизма” я не встречал. Противоречия между производительными силами и производственными отношениями в США победой коммунизма не разрешились до сих пор, но в странах феодальных противоречия США уже век назад выводили на коммунизм? Нелепость. Вполне по Марксу – коммунистические производительные выводят на победу коммунизма в самых развитых капиталистических странах, буксир для перманентного развития стран отсталых. НО история XX века была очень не по расчетам Маркса. А вопрос об общей теоретической корректировке классического марксизма, поставленный Лениным в работе “О нашей революции”, должного ответа не получил. “Но они (названные выше противоречия – А. М.) осознаются и остро переживаются в отсталых странах частью интеллигенции этих стран, и она становится способной и осознать эти противоречия, и приступить к прививанию революционных взглядов малочисленному пока пролетариату, и понять, что для прочной победы над отсталостью в стране необходимо создать … современные промышленные и передовые технологии … ” капитализма, т. е. производительные силы капитализма, требующие капиталистического всего остального. Результат в СССР и др. – капстройка конца XX века. “И если … социалистическая индустриализация удается, то параллельно растут возможности формирования социалистической социальной трансформации …”. Если удается создать развитые докоммунистические производительные силы, то ПОЭТОМУ параллельно растут возможности формирования производственных отношений хотя бы раннего коммунизма? Мудрено. “В России в первое двадцатилетие XX века сложились указанные выше условия: и начальный уровень развития капитализма (вот чего не хватает для установления коммунизма современным странам не начального развития капитализма – А. М.) и наличие революционной, европейски образованной интеллигенции (почему сама европейская интеллигенция не стала революционной? – А. М.), усвоившей (от кого? – А. М.) необходимость (не обойти никак? – А. М.) революционного преобразования не только и не столько отношений собственности, сколько производительных сил параллельно формированию новых производственных отношений (собственность – не производственные отношения? – А. М.), нового рабочего класса, новой интеллигенции”. Эпштейн отчасти обрисовывает действительную ситуацию, не объясняя с марксистских позиций действительное, ограничиваясь краткими ссылками на Ленина. Но Ленин, особенно изначально, не рассчитывал на длительное такое действительное, ждал СКОРОЙ Западной революции в самых развитых странах, в духе представлений всех Классиков. Венчает рассматриваемый абзац Эпштейн безапелляционным выводом из своих квазимарксистских блужданий: “Поэтому социализм в СССР вырос не вопреки теории Маркса, а в соответствии с ней …”, чего никак не могут понять Воейков и др. Потому, что было, видите ли, великое русское НО соответствию теории Маркса: “… но не простым, линейным самодвижением отдельных стран, которое казалось (померещилось Марксу? – А. М.) естественным в середине XIX века, а при посредстве своеобразного импорта, в результате взаимодействия всей мировой экономической системы, или “мир-системы” по Валлерстайну”, которого несчастные Маркс и Ленин не знали (как не повезло, беднягам!). Марксу лишь казалось в середине XIX века, что действие закона соответствия достаточно линейно, или тогда оно было еще таким? И лишь мир-система “новейшего Классика” перечеркнула ту линейность начисто еще до самого Валлерстайна? “ПОЧЕМУ РАННИЙ СОЦИАЛИЗМ НЕ ВЫДЕРЖАЛ ИСПЫТАНИЕ ВРЕМЕНЕМ” “… ранний социализм … демонстрировал действительно новый способ производства (действительно новый: некапиталистические производственные отношения на базе капиталистических производительных сил, причем без Буксира, т. е. не по Марксу – А. М.) … Но (! – А. М.) ранний социализм не выдержал испытание временем … ”. Ранний феодализм трансформировался в классический феодализм, ранний капитализм – в классический капитализм, а “действительно новый способ производства ”– почему-то в способ производства старый? “… мы имеем в виду … прежде всего потерю экономического динамизма в 70-е-80-е годы”. Старые производственные отношения стали тормозом развитию производительных сил, которые потребовали революционной смены реакционного строя – по Марксу? Кстати, в названные годы закончилось “славное тридцатилетие” в развитых капиталистических странах, началась потеря ими экономического динамизма, но старый способ производства в них пережил “действительно новый способ производства” на десятилетия – по Марксу? “Но отнюдь (! – А. М.) не дефицит политического плюрализма (разве непосредственно прежде речь шла о нем? – А. М.) был главной причиной (а не главной был? – А. М.) … а нечто иное. Это был дефицит личной (частной? – А. М.) экономической заинтересованности работников и руководителей … дефицит их (не ассоциативной? – А.М.) инициативы”. Это в “действительно новом способе производства”. А в действительно старом до сих пор? “Этот дефицит вырастал из дефицита экономической свободы (не политического, а экономического плюрализма, рыночного? – А. М.), порожденного жестким директивным централизованным планированием” действительно нового способа производства, которое выше Эпштейн одобрял! “То, что казалось (мерещилось; и Эпштейну? – А. М.) основой (! – А. М.) … нового, социалистического способа производства … (на деле? – А. М.) оказалось временным преимуществом …”. Т. е. действительно новый способ производства – явление временное, более короткое, чем способы производства капиталистический, феодальный, рабовладельческий? “Значит ли это, что сама идея социализма … оказалась ошибочной?!”, вопреки марксистской науке? “На наш взгляд, нет …”, марксисты могут вздохнуть с облегчением. “ … ошибочными, утопичными оказались представления о нем, вырастающие из представлений о нем классиков”! Но, к счастью, представления Классиков исправлял уже Бернштейн, многие после него, теперь взялся Эпштейн. Значит, все будет хорошо. К сожалению Эпштейн, как советские журналы интригу детективов, тоже отложил свою животрепещущую интригу до следующего раза. Пока же “… мы стремились показать, что общество, построенное в СССР, было социалистическим … не вопреки теории Маркса, а в соответствии с ней …”, т. е. в соответствии с ошибочным, утопическим, что вырастало “из представлений классиков”. * * * Десятилетия плотного занятия советской исторической наукой убедили меня, что формационное развитие, его базовый закон соответствия правильны, естественно действуют при всех случайностях, влияниях разных стран на развитие любой и пр. Это естественные действия объективных закономерностей развития общества, как, например действие закона тяготения или действие законов аэродинамики природы, согласно которым аппарат тяжелее воздуха не может взлетать вверх, а парусник должен двигаться только по ветру. Тем не менее, самолеты летают, а совершенные парусники можно вести против ветра, используя силу этого ветра. Законы физики не отменяются, но их ЕСТЕСТВЕННОЕ действие в сложных процессах обходится (с использованием других законов и пр.) СОЗНАТЕЛЬНО; невнятно в марксистской традиции – СУБЪЕКТИВНО. Термин СУБЪЕКТИВНЫЙ значит НЕ ОБЪЕКТИВНЫЙ, потому объективный сознательный фактор лучше назвать СУБЪЕКТНЫМ (связанным с действием субъектов – сознательных объектов), что в отношении природы (производство, экономика), что в отношении общества (политика; дальше с оговорками). В истории производства выделяются стадии присваивающей, производящей и (пост)индустриальной экономики. Первая продолжает животные охоту и собирательство, но с использованием произведенных орудий, огня. Вторая подчиняет себе природные процессы. Третья заменяет природные процессы химическим синтезом, управляемыми ядерными реакциями, производством в космосе и т. д. В истории “политики” тоже выделяются три стадии. Примерно на базе присваивающей экономики – первобытный строй вообще без политических механизмов. Примерно на базе производящей экономики – классовый строй с политической надстройкой. На базе (пост)индустриальной экономики надвигается коммунизм, с научным (не политическим, принуждающим) самоуправлением, с научным самоформированием общества. Экономические и “политические” стадии хронологически связаны, но не жестко. Условием субъектного ограничения естества является какое-то понимание, освоение объекта субъектом. Земледельцы и скотоводы, ремесленники понимали природу качественно глубже, чем первобытные люди. (Пост)индустриальное производство базируется на науке. Не политическое первобытное общество до обществознания еще не дозрело. Политическое классовое выработало письменное общественное знание, но собственно наукой это знание (социальная философия, систематизация фактов) еще не было. Мое мнение – высочайший уровень ЕСТЕСТВЕННО вызревшей за тысячи лет марксистской науки УЖЕ позволил субъектное изменение естественного развития общества. Искусственный строй СССР – некапиталистические производственные отношения неестественно на базе даже очень отсталых производительных сил капитализма – первый масштабный опыт субъектного преобразования естества общества, предвестник научного самоуправления коммунизма. Резонно терминологически разделить не капитализм на базе капиталистических производительных сил и не капитализм на базе производительных сил коммунистических. Важно терминологически разделить политику классового общества и научное общественное самоуправление коммунизма. Черновой термин для последнего – субъектный фактор. НАЧАЛЬНЫЙ субъектный фактор, естественно, несовершенен, первый образец искусственного социализма по итогу – первый блин комом. Естественный переход от капитализма к коммунизму – на базе перерастания коммунистическими производительными силами в самых развитых капиталистических странах их производственных отношений. Субъектный фактор должен придать этому естественному процессу максимально оптимальную форму. Коммунизм – естественный буксир для не естественного перехода к коммунизму отсталых стран. Такой переход должен быть очень субъектным. Но все это дело будущего (есть основания думать – близкого). Пока реальностью стал только в XX веке субъектный рывок без ожидавшегося Буксира к коммунизму стран далеко не самого развитого капитализма, в рамках которого о естественном генезисе коммунизма не могло быть и речи. Первая форма субъектного фактора – марксизм Классиков – много сделав для понимания общества и субъектного овладения его естественными процессами, был, естественно, еще начальным, начально несовершенным. Главный недостаток начального марксизма – слабое понимание исторических структур формаций, роковое непонимание исторической структуры предкоммунистического капитализма. Маркс и Энгельс без достаточных оснований сочли, что уже в середине XIX века в самых развитых странах вызревала коммунистическая революция, с этих позиций старались ее субъектно ускорить, делали ошибочные расчеты. На самом деле, даже в Англии середины XIX века только установился самый формационно срединный, классический капитализм свободной конкуренции, аналог классическому рабовладельческому строю Греции второй полвины первого тысячелетия с. э. или классическому феодализму Франции конца первого тысячелетия н. э., за века, соответственно, до антирабовладельческой и антифеодальной революций. Другие самые развитые страны середины XIX века только подходили к срединному капитализму. Энгельс в 1895 году отметил ошибочность расчета своего и Маркса в середине XIX века на близкую коммунистическую революцию, но считал, что теперь-то Революция в самых развитых капиталистических странах близка естественно (а ее так и не было с тех пор больше века). Главное – что все Классики через полстолетия после МАНИФЕСТА недостаточно скорректировали исходные разработки движения к коммунизму середины XIX века. Пролетариат – это не преломление новых производственных отношений финала капитализма, когда и идет генезис новых, коммунистических производственных отношений на базе перерастания капитализма производительными силами. Марксисты уже отбросили былую концепцию феодальной “революции рабов”. Массовую базу контрреволюции в Великой Французской революции составили крестьяне-вандейцы отсталых регионов, где они максимально сохраняли статус феодально-зависимых; массовую базу Революции составили крестьяне передовых областей, где они естественно превращались в капиталистов-кулаков, мелкую буржуазию, батраков-пролетариев капитализма, чему мешал феодализм. Классы формации преломляют ЕЕ производственные отношения, их борьба – регулятор производственных отношений ВНУТРИ именно этой формации. А в революциях естественно сражаются классы РАЗНЫХ формаций. Пролетариат естественно – тред-юнионистский, ведущий борьбу с буржуазией за улучшение своего положения в рамках капитализма. Чтоб пролетариат (объективно САМЫЙ зрелый в истории основной эксплуатируемый класс) поднять на борьбу за коммунизм, в него ИЗВНЕ надо субъектно ВНЕСТИ научное социалистическое сознание (для чего нужен исходный субъект – марксистская партия). А воспримет он это сознание только в ОСОБО тяжелых для себя условиях. Естественно классовая борьба внутри формации – именно внутриформационная. Хотя в крайних формах она выводит на границы формации (два свержения власти рабовладельцев II века с. э. на Сицилии, крайние ереси, Парижская коммуна), но эти частные эксцессы неизбежно подавляются; как и все выступления эксплуатируемых. В не крайних формах внутриформационная классовая борьба может стать масштабной, но рано или поздно приходит в соответствие с классовыми производственными отношениями (христианство; средневековые ереси, предшественники протестантизма; социал-демократия). Такая внутриформационная классовая борьба может естественно развернуться в межформационную (кальвинисты в Английской революции 1640 года и т. п.). Но ни в XIX веке, ни в начале XX НИГДЕ борьба против эксплуататоров не могла ЕСТЕСТВЕННО перерасти в действенную борьбу против эксплуататорского строя вообще. Однако даже начальный субъектный фактор позволял уже развернуть внутриформационную борьбу пролетариата в межформационную борьбу за коммунизм – даже без Буксира (с буксиром социализма оказался возможен разворот классовой борьбы до капитализма на путь социалистической ориентации). Классики, принявшие естественную внутриформационную классовую борьбу пролетариата за естественную межформационную борьбу за коммунизм, достаточно субъектно старались ее оптимизировать. Делали это они на высочайшем тогда уровне научного понимания общества. Потому впервые оказалось возможным вывести крайние формы борьбы эксплуатируемых (в духе Сицилийских восстаний рабов и Коммуны) за рамки классового строя. При объективном тогда уровне субъектого фактора это получилось в отношении отсталого, особо слабого, кризисного капитализма (по очень слабому капитализму – достаточно сильным марксизмом). И тогда не могло быть и речи о коммунистическом буксире. Итог – классовый строй свергнут, а буксира коммунистических производительных сил и т. д. Запада еще нет. НЕОЖИДАННАЯ ситуация (неприятная, мягко говоря). Произошло субъектное свержение капитализма через достаточно субъектное использование его естественных моментов задолго до коммунистических производительных сил, хотя бы их буксира. Что дальше? Принять, что коммунизм пока естественно не возможен и отдать себя на вырезание белогвардейцам? Или, при начальной надежде на все-таки недалекий Буксир, пока пытаться как-то идти против ветра истории, как-то используя и этот ветер? Свержение капитализма в отсталой стране без Буксира показало какую-то возможность идти против ветра истории. Особенно похабный, как Брестский мир, НЭП, последние работы Ильича намечали это движение. Материал Ленина “О нашей революции” намечал теоретическое осмысление проблемы такого движения. И движение по революционной инерции продолжалось, даже расширилось до мировой социалистической системы, показало немалые успехи в противостоянии с более мощным естественным капитализмом – но потерпело внутренний крах в конце XX века. Все еще капиталистические производительные силы привели в соответствие с собой строй социалистических стран. Основная причина – изначальный субъектный фактор, оказавшийся достаточным (с Лениным) для свержения капитализма в России, но оказавшийся недостаточным (после Ленина) для своего субъетного саморазвития, необходимого при движении к коммунизму против естества действия капиталистических производительных сил. Итак, во времена Классиков естественной смены капитализма следующей формации быть еще не могло. Но в классовом обществе всегда существовала борьба эксплуатируемых против эксплуататоров с неизбежным моментом борьбы против эксплуататорского строя вообще. Этот момент естественно для свержения эксплуататорского строя всегда был недостаточен. Иное дело – финал классового строя, капитализм. Во-1, эта формация – исторически самая близкая к коммунизму, самая потенциально прокоммунистическая, любой рывок за рамки этого эксплуататорского строя МЕНЕЕ безнадежен, чем прежде. Во-2, пролетариат – самый зрелый в истории основной эксплуатируемый класс, в какой-то мере в каких-то ситуациях способный принять передовую социальную НАУКУ. В-3, в капитализме обществознание из социальной философии и фиксации фактов ДОЗРЕЛО до уровня науки – марксизма (нечто вроде того, как с середины второго тысячелетия натурфилософию сменяло научное естествознание). Его типично не приемлют буржуазия и мещанство разных классов, но его могут принять крайне нетипичное меньшинство даже верхов и в экстремальных условиях большинство низов. Проявилась возможность внести марксизм в пролетариат, с тем поднять его выше естественного тред-юнионистского и безграмотно-радикального уровня, развернуть против естества в прокоммунистическую силу. На буксире социалистического пролетариата, социализма возможен разворот к коммунизму других эксплуатируемых капитализма и докапиталистических стран. Банальность о субъектном изменении объясненного мира напомнил Маркс в последнем Тезисе о Фейербахе. Субъектный фактор присутствовал в концепции перманентной революции, в концепции Буксира для отсталых стран. И т. д. Но только с Октября субъектный фактор начал существенно менять естественный ход истории. Исходный субъект субъектно фактора – Классики марксизма, гениальность которых в естественном приближении к коммунизму позволила подняться им выше буржуазного обществознания. Классики внесли свое мировоззрение в узкий слой всегда существующей естественно наиболее нетипичной интеллигенции, подтянув и ее до уровня марксизма (о такой писал выше Эпштейн, не объяснив причин ее появления), создав с тем марксистские организации. Эти организации в нетипичных условиях вносили марксизм в массы пролетариев, как-то подняв и их выше буржуазных стереотипов. А такие пролетарии смогли повести за собой самые широкие массы трудящихся – и свершить свержение капитализма. Но нужно понимать объективное несовершенство начального марксизма. Чтоб такой марксизм стал действенным субъектным фактором, нужны были ГЕНИИ-Классики. Маркс и Энгельс не только создали основы марксизма – они подняли часть пролетариата выше естественного тред-юнионизма, до уровня социал-демократии конца XIX века. Ленин не только создал партию уже нового типа, он организовал необязательное перманентное перерастание Февраля в Октябрь, наметил движение к коммунизму против действия ранних производительных сил капитализма в СССР и в борьбе с более сильным капитализмом самых развитых стран, наметил теоретическое осмысление такого противоестественного движения. Без Маркса и Энгельса социал-демократия сразу стала приходить в естественное соответствие с производственными отношениями капитализма (а по Эпштейну коммунистическая интеллигенция – порождение естества общества). Без Ленина СССР сразу начал приходить в соответствие с капиталистическими производительными силами. Инерция Октября продолжала какое-то даже развитие социализма, но негативный процесс пошел: сначала в форме склок в руководстве Партии (острие субъектного фактора), которую некому было уже подтягивать до уровня Классиков; потому в форме все менее правильной политики; и т. д. В 30е годы субъектный фактор был почти САМОразгромлен, примитивный, но прокоммунистический социализм сменился более развитым, но прокапиталистическим (диктатуру пролетариата сменила диктатура соцбюрократа во главе с божком-генсеком и т. д.), остальное было делом времени. В 90е годы процесс приведения производственных отношений в соответствие с развиваемыми производительными силами капитализма дошел, добив деградирующий субъектный фактор. Общество стало развиваться естественно, согласно действию капиталистических производительных сил; естественно в направлении коммунизма. Нужно четкое понимание – уровень начального марксизма еще не позволял гарантированное субъектное движение к коммунизму на базе капиталистических производительных сил. Процесс ВСЕГДА был вероятностным. Важнейшим момент – наличие не обязательных ГЕНИЕВ-Классиков, способных при реальном уровне начального марксизма находить верные пути, подтягивать до нужного понимания сначала талантливых марксистов-лидеров, с ними – партии, через них – пролетариат, гегемон широких масс. При ранней смерти Маркса и Энгельса марксизма по сути могло вообще не возникнуть в XIX веке. Без Ленина не было бы партии нового типа (без гарантий могло бы быть что-то вроде тесняков в Болгарии и т. д.), не было бы Октября (были бы неудачные выступления пролетариата и т. п.), своевременного перехода к НЭПу и пр. Далее – первый субъектный прорыв был гораздо менее вероятным в странах и более развитого, более прочного капитализма (даже в Германии), и в странах докапиталистических. Отсталая Россия, помимо прочего, сильнее развитых стран надорвалась в Империалистической войне развитых стран, кризис в ней был острее. Огромная Россия была очень неоднородна в разных отношениях, противоречия в ней были сильнее, чем в более компактных, более однородных странах. В огромной России задавить Революцию внешними силами было труднее, чем в маленьких Венгрии. И т. д. Октябрь окончательно победил, потому, что действовал набор необязательных факторов. Набор необязательных фактор нужен был и позднее, но уже смерть Ленина резко ухудшила перспективы субъектного дохождения до коммунизма. Впредь надеяться на редких гениев-Классиков непродуктивно, даже опасно. Нужно, во-1, развивать марксизм дальше Классиков и разработок XX века, чтоб субъектный фактор гарантировали хотя бы более многочисленные таланты не Классики. Во-2, поскольку пока нет инструкций, как практически вести общество против стихии, нужно тщательно изучать практику Классиков, особенно Ленина. Т. е. не просто верить Ленину, что нужна была партия нового типа, имелась возможность перманентного разворачивания Февраля в Октябрь, необходимо было перейти к НЭПу и т. д., удовлетворяясь последующим подтверждений практикой решений Ленина, а ПОНИМАТЬ, КАК эти решения необходимо СЛЕДОВАЛИ из марксистской теории и конкретики ситуаций (и ПОТОМУ принимались Лениным). Тогда легче будет принимать решения без Классиков на их уровне. В заключении о месте реального социализма XX века в формационной истории. Во-1, он итоговый (не значит последний) результат радикальной борьбы против эксплуататорского строя до коммунизма (разные народные восстания и др.) и как таковой – самый успешный в истории (десятки лет на значительной части Земли и пр.). В отличие от государств рабов на Сицилии или Коммуны, он не был разгромлен силой. Но социал-демократы и т. д. были естественно приведены в соответствие с производительными силами эксплуататорского общества. Во-2, он субъектно предвосхитил естественный коммунизм и именно потому качественно перерос результаты движений эксплуатируемых прошлого. С тем он некоторый аналог последнему этапу в формационной истории эксплуататорского общества – непосредственно предкоммунистическому позднему капитализму с его “социальным государством” и т. п. Все поздние этапы классовых формаций, так или иначе, “социальны” (смена классического раба рабом на пекулии в Поздней Римской империи, изживание крепостничества поздним феодализмом, современный пролетариат в развитых капиталистических странах; и пр.), все они как-то предвосхищают следующие формации. Поздний капитализм в чем-то предвосхищает коммунизм; но иначе, чем реальный социализм; и требует революционного свержения. А революция должна быть, при наличии ядерного оружия и т. д., более совершенной, чем все предыдущие, менее насильственной (“повивальная бабка истории” становится реакционеркой), с каким-то внесением коммунистического сознания даже в какую-то часть буржуазии. |
|||
 |
 |
||